Люди и нелюди [CИ] - Олег Бубела

— Ник, я вовсе не хотел заказывать себе клинки, а только просил поинтересоваться…

— Да уймись ты! — не выдержал я.

— Но…

— Уймись, я сказал! Потом поговорим!

Ушастик поиграл желваками, но опустил взгляд, признавая поражение, а я снова поглядел на Нарима, который внимательно наблюдал за нашей перепалкой, и продолжил:

— В общем, через десять дней я рассчитываю на результат.

— Договорились, — кивнул мастер и обратился к сыну: — Сделай замеры и уточни все необходимые детали касательно отделки, а вас, Ник, я попрошу пройти со мной.

Возражать я не стал и проследовал за гномом в небольшой кабинет, стены которого были в изобилии увешаны самым разнообразным оружием. В другое время я бы обязательно ознакомился с этой коллекцией поближе и однозначно попросил бы поиграться некоторыми особенно привлекательными колюще-режущими экземплярами, но сейчас настроения не было. Примостившись на небольшой диванчик для посетителей, я вопросительно уставился на усевшегося напротив Нарима, который после небольшой паузы осторожно принялся за допрос:

— Ник, позвольте полюбопытствовать, почему вы считаете своим другом этого… эльфа?

Последнее слово мастер будто выплюнул, что меня несколько позабавило. Это какой же величины должна быть кошечка, чтобы перессорить две расы нелюдей, обитающие на противоположных концах материка?

— Потому что так и есть, — невозмутимо ответил я, пожав плечами.

— Но ведь он является представителем расы, которая, если вы не забыли, только недавно пыталась стереть с лица мира все человеческое племя! — воскликнул гном.

— И что? Ни он, ни я в недавней войне участия не принимали, а потому ненависти друг к другу не испытываем.

— И неужели вас не задевает то, что эльфы относятся к людям, как к животным, считают себя высшей расой и всегда поступают так, как им хочется, наплевательски относясь к законам чужого государства?

Меня удивила подобная настойчивость мастера. Я был готов к вопросам на тему моего знакомства с эльфом, связывающих нас отношений, но не предполагал, что Нарим начнет вбивать между нами клин. Пытаясь понять, зачем ему это нужно, я ответил:

— Убеждения ушастых меня нисколько не смущают. Более того, я в какой-то мере их разделяю и считаю, что некоторых людей и животными-то называть будет большой честью. Прочие ваши замечания бесспорны, но малосущественны. Я сам видел, что большинство жителей приграничья уважают законы Империи еще меньше эльфов, а реальных оснований для завышенной самооценки у расы моего друга предостаточно.

— Но вам наверняка уже довелось испытать на себе высокомерие вашего… спутника, почувствовать презрение этого долгоживущего разумного, снисходительное пренебрежение к…

— Достаточно! Я понял ваш вопрос, и отвечу так — у каждого имеются свои недостатки, которые вовсе не отменяют существующих достоинств. А с недостатками характера Дара, которые являются закономерными для любой личности, взращенной в эльфийском обществе… к слову, основанном на огромном количестве традиций, которые любой нормальный человек посчитал бы глупыми, мы общими усилиями пытаемся справиться. Пока довольно успешно.

— Дара? — Нарим грустно усмехнулся. — А вы знаете, что эту кличку вашему другу специально придумали старейшины его рода, чтобы нечестивые уста недостойных жизни не оскверняли чистый свет истинного имени перворожденного?

Судя по интонации, последняя фраза являлась цитатой. Узнать бы еще откуда…

— О, не переживайте, я прекрасно осведомлен об этой традиции эльфов, — я вернул мастеру усмешку. — О ней мне поведал мой друг, когда сообщал свое истинное имя. Итак, я удовлетворил ваше любопытство?

— Последний вопрос, если позволите. Не объясните, как этому эльфу удалось завоевать ваше доверие?

Чувствуя, что начинаю терять свое самообладание, я протянул:

— Нарим, мне кажется, или вы действительно пытаетесь меня оскорбить?

— Нет, что вы, — мягко возразил гном. — Только хочу заставить задуматься о причинах, побудивших вас заказать своему спутнику клинки за неоправданно высокую цену. Ведь, посудите сами, вы знаете этого эльфа всего десятицу, если не меньше, но уже готовы ради него расстаться с огромным состоянием. Вы с легкостью прощаете ему любое отношение к своему народу и даже защищаете от моих справедливых упреков. Самое время спросить — вы точно уверены, что не находитесь под воздействием какой-либо магии или алхимического препарата, целью которых является вызывание симпатии к находящемуся рядом ушастому? Или… вам надели рабский ошейник?

Я некоторое время тупо пялился на мастера, а потом с облегчением расхохотался. Выходит, Глимин нисколько не преувеличивал, он и его отец действительно переживали по поводу моего исчезновения. Не представляю, чем я так запал им в души. Может, покорил своим обонянием, может, понравился умением вести дела, а может, привлек внимание своим отношением к коротышкам, что сильно отличалось от общепринятого в Ирхоне, вызвал симпатию отсутствием неприязни и высокомерия. Сейчас уже не понять. Но факт остается фактом — Нарима волновала моя судьба, и этот разговор он затеял лишь для того, чтобы я посмотрел со стороны на свое поведение, такое нехарактерное для обычного человека. А пока я безуспешно искал скрытые мотивы мастера, гном просто хотел выяснить, по своей воле я взял в спутники эльфа или же меня нужно срочно выручать из цепких лап хитрого ушастого кукловода.

Справившись со смехом, я обратился к Нариму:

— Для начала, я хотел бы сказать вам огромное спасибо. Знаете, очень приятно осознавать, что в мире есть те, кому ты небезразличен. Но сейчас я попрошу вас оставить все тревоги и сомнения. Хотя в это трудно поверить, мы с Даритом действительно стали друзьями безо всякого принуждения со стороны эльфа. Да, я понимаю, что со стороны это выглядит весьма подозрительно: мы знакомы всего несколько дней — о каком доверии и какой дружбе может идти речь? Но не нужно забывать, что на Проклятых землях время течет иначе. Поверьте, когда от верной смерти тебя порой отделяют мгновения, сутки кажутся целой жизнью. А за тот период, что длится наше знакомство, мы не раз спасали друг друга от гибели, и я полагаю, что имею полное право называть Дарита своим другом, так как без колебаний доверю ему свою спину и знаю, что он сделает то же самое. Именно поэтому я не жалею денег на хорошее оружие для Ушастика, поскольку понимаю — оно способно помочь нам уцелеть и в следующей переделке. Надеюсь, такого объяснения вам будет достаточно?

Нарим покачал головой:

— Ник, вы уж простите, но я не могу поверить в то, что двое искателей, случайно встретившись на Проклятых землях, вместо того, чтобы устроить схватку до смерти, внезапно решили стать друзьями. Согласитесь, это даже звучит дико!

— Вы правы, — улыбнулся я. — Однако наша встреча была довольно необычной, поэтому и привела к столь неожиданным результатам. Дело в том, что я нашел Дарита без сознания, умирающим от ран, и только благодаря моей помощи он смог оклематься. Когда же эльф пришел в себя, мы с ним долго поговорили о жизни и решили, что двум одиночкам лучше объединиться и тем самым повысить свои шансы на выживание. А дальнейшие события только утвердили нас в правильности этого решения.

— И все же, я не могу быть уверен в том, что ваши слова не являются ложью, обусловленной четким приказом хозяина, — продолжал противиться мастер.

— Но на мне нет рабского ошейника! — предпринял я последнюю попытку.

— Выходит, мои глаза меня обманывают?

Предчувствуя неладное, я бросил взгляд на свою руку, которой нежно, словно новорожденного младенца, обнимал перевязь с мечами, и отметил, что рукава снятой с бандита куртки слегка коротковаты, а из-под моего наруча с ножом выглядывает черный браслет-татуировка. Мысленно обозвав себя кретином, я тяжело вздохнул и сообщил Нариму:

— Это не ошейник, а метка ученика.

— Что?! — удивлению мастера не было предела.

— Вы не ослышались, — хмуро подтвердил я. — И надеюсь, в силах представить, что произойдет со мной в том случае, если эта информация достигнет чужих длинных и чутких ушей.

Нарим согласно кивнул:

— Разумеется, Ник, я прекрасно понимаю всю грозящую вам опасность и советую впредь быть поосторожнее… Но почему эльф решился пойти наперекор традициям своей расы? Долг жизни?

— Нет.

— Тогда что же?

— Одиночество. Дарит — изгнанник, к своим сородичам вернуться не может, а наладить здоровые деловые отношения с имперцами не способен, поскольку люди ненавидят ушастых, боятся или презирают. Я же стал приятным исключением из правила, и нет ничего удивительного в том, что Ушастик решил рискнуть и обеспечить себе хорошую компанию для походов по Проклятым землям.

Если быть объективным, объяснение вышло так себе, однако лучшего я выдумать не мог, а рассказывать, как все было на самом деле, не хотел. Нет уж, Нарим и так сегодня узнал много моих секретов! Надо же хоть что-нибудь оставить про запас?